Сѓрµсѓс‚Сђр° стоит раком – РЈСЂРѕРІРЅРё владения иностранным языком

— А я родилась около Нагеркойла, но родители давно переехали в Мадрас. Там я училась в школе танцев, но мама сильно заболела, и тетя взяла меня к себе в Бенгалию… но это уже неинтересно!

— Не смею настаивать, но мне интересно все, что касается вас.

— Р?стория эта длинная Рё грустная.

— Тогда скажите хоть, где вы живете сейчас?

— В Лахоре.

— Как в Лахоре? Вы пакистанка? — вскричал художник.

— Сейчас — да!

— Р? там РІС‹ замужем? РўРѕРіРґР° как же… РІС‹ здесь РѕРґРЅР°?

— Я там не замужем, но здесь не одна, — резко ответила Тиллоттама, бросая взгляд на часики — жест, больше всего страшивший художника.

— Хорошо, СЏ вижу, что утомил вас расспросами. Дайте РјРЅРµ вашу ладонь — РЅСѓ, РІРѕС‚ видите, знак анкабагра для управления слоном — признак королевского происхождения. РЇ РЅРµ сомневаюсь, что РЅР° левой подошве Сѓ вас есть кружок, означающий, что РІС‹ рождены быть королевой, — шутил Рамамурти, стараясь развеять возникшее отчуждение.

— Не королевой я рождена, а рабыней, — нежданный надрыв прозвучал в ее словах, и она мгновенно переменила тон, — как все мы, индийские женщины… Но мне пора, сейчас стемнеет. Я снова благодарю вас, мой ученый друг, — она опять поклонилась, как артистка.

— Вы позволите мне считать себя вашим другом?

— Не знаю. Я скоро должна уехать.

— Но мы встретимся еще?

— Хорошо! Но не завтра. Может быть, через два дня, может, через три. Не делайте несчастного лица, я все равно не смогу. Хорошо, пусть в пять часов у льва, через два дня. Но если меня тогда не будет, тогда… тогда вы найдете записку в пасти льва. Вы умеете читать малаялам? Со лонг, как говорят англичане.

Рамамурти РЅРµ успел опомниться, как остался РѕРґРёРЅ РІ пустом храме. Неясное чувство печали осталось Сѓ него РѕС‚ второго свидания СЃ Амритой-Тиллоттамой, так РЅРµ похожего РЅР° Р±СѓР№РЅСѓСЋ радость первой встречи. РЈ его РЅРѕРІРѕР№ знакомой чувствовалось несчастье, прикрытое радостью СЋРЅРѕРіРѕ Р·РґРѕСЂРѕРІСЊСЏ. Какое? Что могло омрачить жизнь такой красивой девушки, РіРѕСЂРґРѕР№ найярки?

Р? Рамамурти пошел РґРѕРјРѕР№, стараясь припомнить РІСЃРµ, что ему было известно Рѕ найярах.

Эти обитатели Малабарского берега, РѕРґРЅРё РёР· наиболее культурных Рё просвещенных РёРЅРґРёР№СЃРєРёС… народностей, сохранили древний матриархальный уклад общественной жизни. Пережитки матриархата, РєСЂРѕРјРµ РЅРёС…, известны лишь среди малых племен Р?РЅРґРёРё, так называемых жителей холмов, Р° РІ РґСЂСѓРіРёС… странах РјРёСЂР° — еще Сѓ туарегов Сахары.

Но нигде в мире равенство женщины и мужчины не проявляется в столь законченном и чистом виде, как у найяров, в деревнях и среди знатных семейств. Брак у найяров не составляет священных уз, повергающих женщину к стопам мужчины с обязательством до смерти служить ему. Замужняя женщина не покидает своего дома, а мужчина — своего. Дети живут с матерями и их родственниками по женской линии, дядями и тетями, которые составляют экономическую основу семейств.

Старший мужчина является главой всей семьи, но не имеет никаких особых прав распоряжаться имуществом без согласия остальных ее членов. Для найярского мужа неприлично приводить в свой дом жену и детей более чем на несколько дней. Уважающие себя женщины должны отказываться от подарков со стороны мужей.

РџРѕ мнению найяров, подарки делают только куртизанкам. Таким образом, найяры — единственные люди РЅР° земле, Сѓ которых отношения полов РЅРµ связаны СЃ СЌРєРѕРЅРѕРјРёРєРѕР№. Развод Сѓ РЅРёС… очень легок, Рё удивительно, что РЅР° деле разводы случаются очень редко, может быть, потому, что РЅРµ затрагивают никаких имущественных РІРѕРїСЂРѕСЃРѕРІ.

Положение женщин Сѓ найяров СЏРІРЅРѕ имеет СЂСЏРґ преимуществ перед патриархальными основами жизни РІРѕ всех РґСЂСѓРіРёС… местах Р?РЅРґРёРё. РќРёРєРѕРіРґР° найярская женщина РЅРµ унижена РґРѕ положения ее сестер РІ Пакистане. РЎ высоко поднятой головой РѕРЅР° идет РїРѕ жизни наравне СЃ мужчиной, РёР±Рѕ СЃРІРѕР±РѕРґР° невозможна без полной ответственности Р·Р° СЃРІРѕСЋ СЃСѓРґСЊР±Сѓ. Это всегда изумляло путешественников РїРѕ Малабару, которые впервые видели, что мучительная Рё, казалось, неизбежная СЃРІСЏР·СЊ сексуальной жизни Рё СЌРєРѕРЅРѕРјРёРєРё уничтожена легко Рё просто.

Почему же РІРѕ всех РґСЂСѓРіРёС… областях Р?РЅРґРёРё любовь Рё уважение Рє женщине, прошедшие через тысячелетия истории РёРЅРґРёР№СЃРєРѕРіРѕ народа, неизменно шли Р±РѕРє Рѕ Р±РѕРє СЃ унижением, подозрением Рё тысячей предосторожностей, порожденными неверием РІ женщину, опасением, что без этих мер РѕРЅР° обязательно придет Рє падению Рё РїРѕР·РѕСЂСѓ?

Амрита-Тиллоттама РЅРµ появилась РЅР° следующий день, хотя художник Р±СЂРѕРґРёР» РїРѕ всем храмам, РЅРµ РІ силах сосредоточиться РЅР° работе. Раздевшись РґРѕ набедренной РїРѕРІСЏР·РєРё, РѕРЅ отважно лазил РїРѕ карнизам храма Кандарья-Махадева, РЅР° десятиметровой высоте, изучая РІСЃРµ 626 статуй трех наружных РїРѕСЏСЃРѕРІ скульптур Рё 226 внутри храма. Р?зваяния уже казались ему старыми знакомыми, Рё, странное дело, несмотря РЅР° то, что РёС… размеры РЅРµ превышали половины нормального роста человека, РѕРЅРё РЅРµ теряли величия Рё СЃРїРѕРєРѕР№РЅРѕР№ серьезности. Даже РІ эротических сценах — майтхунах, это серьезное достоинство отбрасывало РІСЃСЏРєСѓСЋ непристойность. Его уединение было нарушено гулом машин, криками людей Рё смрадом двигателей. Растягивая черные змеи РїСЂРѕРІРѕРґРѕРІ, устанавливая мощные осветители, киносъемщики вернули его РёР· средневековья Рє реальности. Очевидно, прибыла киноэкспедиция документальной съемки.

Даярам рано вернулся РІ деревню, проспал РґРѕ вечера Рё вышел посидеть вместе СЃ вернувшимся СЃ работы С…РѕР·СЏРёРЅРѕРј. Редко куривший, художник РЅР° этот раз РїСЂРёРЅСЏР» предложенную сигарету Рё рассеянно следил Р·Р° ее голубым дымком, медленно таявшим РІ душном РІРѕР·РґСѓС…Рµ. РҐРѕР·СЏРёРЅ осведомился, как идет изучение храмов, Рё посоветовал молодому художнику посмотреть храмы лунной ночью.

— Ночью при луне там все делается совсем другим, оживают боги и герои. Я сам не видел, но говорили, — уверенно заявил хозяин.

— Так почему же вы, живя здесь, не побывали?

Хозяин смущенно рассмеялся.

— Знаете, у нас народ другой, чем в большом городе. Говорят, что человеку не дозволено видеть, как живут боги в этом древнем месте. Я, конечно, не верю, но знаете, с теми, кто ходил, случалось какое-нибудь несчастье. Теперь если мне пойти, то жена с ума сойдет.

— Какое несчастье?

— РќРµ знаю, так говорили. РќРµ сразу, так потом, РЅРѕ беда приходила. Р’С‹ человек ученый Рё будете смеяться. Р? СЏ тоже РЅРµ верю, Р° РІСЃРµ-таки РЅРµ РїРѕР№РґСѓ. РЈ вас-то есть сила, Р° Сѓ меня нет!

— Какая сила?

— Ваше образование! — серьезно ответил хозяин. — Если что привидится, то вы не испугаетесь, а наш брат с ума сойдет.

«Как верно», — подумал про себя художник, одобрительно кивнув головой, и тут же решил идти в храмы. Ясное небо обещало лунную ночь. Ущербная луна всходила поздно, и торопиться было некуда. Последний огонек погас в деревне, прежде чем художник отправился в свою ночную прогулку. Он пробрался по тропинке мимо храма Деви, и скоро Вишванатх навис над ним своей высокой сикхарой, залитой лунным светом. Удивительное, гнетущее молчание исходило от стен, еще отдававших накопленный за день жар солнца.

Сандалии производили неприятный шум. Рамамурти СЃР±СЂРѕСЃРёР» РёС… РЅР° лестнице Рё поднялся РЅР° платформу Р±РѕСЃРѕР№ РїРѕ южному Р±РѕРєРѕРІРѕРјСѓ РІС…РѕРґСѓ между статуями слонов. Знакомая прекрасная апсара, танцующая СЃ ветвью Ашоки — дерева любви, РІ стрельчатом медальоне слева РѕС‚ портика обрисовалась так СЏСЃРЅРѕ РЅР° фоне глубокой тени РІ нише, что Даярам РїСЂРёСЂРѕСЃ Рє месту, РїРѕ-РЅРѕРІРѕРјСѓ увидев изваяние. Р’ резких тенях незаметно двигавшейся луны апсара ожила, неуловимо меняясь. Точно дрожь напряженного ожидания пробегала РїРѕ телу небесной танцовщицы. Едва дыша РѕС‚ восхищения, Рамамурти перебежал Рє РіСЂСѓРїРїРµ статуй РЅР° стене Р·Р° углом, заглядывая РІ удлиненные глаза РїРѕРґ тонкими линиями сходящихся бровей, чуть хмурых, соответствующих серьезному очерку полногубых ртов.

Так вот какую еще тайну хранили изваяния великих скульпторов? Не только в лунном свете, а при огнях факелов и мерцании светильников, в ночных бдениях молящихся эти дивные скульптуры наполнялись сверхъестественной жизнью.

Воины грозно выставляли могучие плечи, богини то улыбались загадочно, то смотрели в упор, испытующе и презрительно. Апсары призывно изгибали крутые бедра, словно извиваясь в страстной истоме; целующиеся пары вздрагивали, взволнованно дыша!

Древняя жизнь предков, полная радости, жизнеутверждающей силы, всегдашней готовности к любви и борьбе, возвращалась из прошлых веков. Молодому художнику чудилось, что его тело наполняется отвагой и пламенным желанием, грудь, расширяясь, становится твердой плитой, могучим щитом, ноги стали несокрушимыми колоннами, которые не в силах согнуть и огромная тяжесть каменного навеса. Даярам пожалел, что внутри темного святилища ему невозможно было увидеть свою любимую сурасундари. Но с балконов на концах галерей святилища можно рассмотреть совсем близко верхние ряды наружных, полностью освещенных луной статуй.

Художник осторожно вошел, стараясь ничем не нарушить волшебную тишину, соединившую прошлое с настоящим. Медленно поднявшись по широким ступеням, он миновал портик, прошел крытую галерею — мандапу — с ее центральной площадкой, огражденной четырьмя столбами. Пятнами лежавший на плитах пола лунный свет чередовался с темными полосами, казавшимися провалами. Даярам невольно ощупывал ногой камень, прежде чем ступить.

Расположенное выше РІ глубине храма вимана или радха («колесница») — святилище — было полностью погружено РІРѕ мрак. Только открытые концы галерей РїРѕ обеим сторонам серебристо сияли РІ окружающей тьме.

Рамамурти направился было РІ правую сторону, придерживаясь СЂСѓРєРѕР№ Р·Р° стену, чтобы РЅРµ споткнуться Рѕ неожиданные ступеньки. Внезапно РІ прорези внутренней стены мелькнул огонек, такой слабый, что его можно было заметить лишь РІ царившей здесь глубочайшей темноте. Замерев РЅР° месте, Даярам уловил Р·РІСѓРєРё движения босых РЅРѕРі, взволнованного дыхания Рё, РІРЅРµ себя РѕС‚ удивления, бесшумно РѕР±РѕРіРЅСѓР» стену.

Два старинных светильника РЅРµ могли рассеять плотный мрак, подступивший вплотную Рє СѓР·РєРёРј мерцающим языкам пламени. РўСЊРјР° Рё гипнотизирующая, сковывающая мысли тишина. Р?, само РїРѕРґРѕР±РЅРѕРµ колеблющемуся пламени, живое человеческое тело вступило РІ слабоосвещенный РєСЂСѓРі. Обнаженная, как древняя девадаси, Тиллоттама танцевала забытый храмовый танец арати, РєРѕРіРґР°-то означавший высшее приближение Рє божеству. РћРЅ начинался, как Алариппу — первый танец Бхарат Натья, РЅРѕ потом переходил РІ чередование быстро сменяющихся Рё резко застывающих РїРѕР·, которые РІ неверном свете даже художнику было невозможно запомнить.

Некоторые позы живо напомнили Даяраму танцующих апсар на фресках в седьмой комнате святилища храма Брихадисвара в Танджоре, созданных в те же времена, что и скульптуры Кхаджурахо. Выпрямленные в плечах и согнутые в локтях руки были раскинуты в стороны, покачиваясь вниз и вверх. Повороты тела в осиной талии чередовали движения рук и делали жест похожим на взмахи крыльев морской птицы. Но в танце Тиллоттамы не было обязательного приседания с согнутыми коленями, который в Бхарат Натья означает тягу земной жизни.

Она приближалась и отступала, резко выпрямляясь, и шаг за шагом делалась все отрешеннее и недоступнее. Без всяких украшений, без актерства или условных жестов танца, нагая девушка была правдивой и откровенной наедине с собой и господином мира — Джагганатхом.

Художник, не смея пошевелиться, смотрел на Тиллоттаму, даже не подумав, что совершает нехороший поступок, подглядывая чужую тайну.

Танцовщица была выше этого, как древняя Р±РѕРіРёРЅСЏ, настоящая апсара. Ее тело было даже прекраснее, чем РѕРЅ представлял себе. РќРё малейшего колебания, угрызения совести РЅРµ было РІ душе художника — только чистое созерцание красоты Рё легкое ошеломление РѕС‚ невероятности происходящего. Где-то РІ глубине памяти шевельнулось сознание, что РѕРЅ слышал РѕР± этом… Великие Р±РѕРіРё! Тиллоттама выполняла танец так, как РѕРЅ был описан РІ РєРЅРёРіРµ известного искусствоведа Р?РЅРґРёРё Аджита Мукерджи, вышедшей всего шесть лет назад. Да, конечно!

«Шаг за шагом она становилась символом отказа от желаний, — вспоминал художник, — звеном между прошлым и настоящим, видимым и невидимым. Уничтожая все следы себя, она находила свое „я“ в изображениях, созданных и подлежащих созданию, и кое-что большее, что мир безусловной реальности никогда не мог найти». Какое гениальное описание танца арати, и вот его исполнение! Даярам был уверен, что Тиллоттама прочла Мукерджи и выполняла его указания. Зачем?

Танцовщица остановилась, замерев РЅР° месте. Медленно, будто РІРѕ СЃРЅРµ, РѕРЅР° сделала РґРІР° шага Рє прямоугольному выступу небольшого древнего алтаря Рё так же медленно опустилась РЅР° колени, склонив голову Рё высоко РїРѕРґРЅСЏРІ СЂСѓРєРё. Ее тело струилось — так плавны Рё незаметны были движения. Полушепотом, РЅР° чистейшем санскрите, танцовщица произнесла РЅРµ то молитву, РЅРµ то заклинание, Рё слова ее поразили Даярама РЅРµ меньше, чем танец. РћРЅР° молила Р±РѕРіРѕРІ Рѕ всех, таких, как РѕРЅР°, жертвах РЅР° алтаре любви. Тех, СЃ горячей РєСЂРѕРІСЊСЋ Рё сильным телом, которых оскорбляли Рё обманывали без счета Рё меры, СЃРЅРѕРІР° Рё СЃРЅРѕРІР°, топча достоинство, веру, стремление Рє светлой жизни… РќРµ успел Рамамурти опомниться, как легкое дуновение ее РіСѓР± погасило светильники. Мгновенно РІСЃРµ исчезло РІ непроницаемом мраке. Даярам отступил Р·Р° выступ стены, вжался РІ нишу. Едва слышно прозвучали легкие шаги.

Художник долго стоял во тьме и молчании, потом вышел в портик и осторожно огляделся. Высоко и торжествующе поднялась луна, статуи на стенах еще сильнее выступили из ниш, но художник уже не мог любоваться ими. Он видел тайну живой красоты, во сто крат более захватывающей, чем все статуи Кхаджурахо, он приобщился к обряду незапамятной древности. «Она находила свое „я“ в изображениях… созданных или еще подлежащих созданию…» — снова прозвучали в нем слова Мукерджи. «Подлежащих созданию»… да как он не понял, сами боги посылают ему модель для создания Анупамсундарты Парамрати! Только она, Амрита-Тиллоттама, вдохновит его, простого художника, и даст ему силу для подвига, которого он один не сможет совершить!

Неопределенное сознание своей мощи, пришедшее к нему этой ночью, теперь стало реальным, собранным чувством отваги и уверенности. Даярам бросился грудью на плиты северной стороны храма, приятно холодившие разгоряченное тело, а затем перевернулся на спину, уносясь взором в глубину небосвода, где лунные лучи вели борьбу с едва заметными звездами.

Рамамурти явился РІ деревню уже РїСЂРё свете РґРЅСЏ, РЅРѕ Рё РІ затененной комнате долго РЅРµ РјРѕРі заснуть. Тиллоттама, как ожившая апсара-сурасундари, неотступно стояла РІ его памяти, такая же наполненная пламенем жизни, как Рё РІРѕ мраке виманы Вишванатха. Читрини — картинная женщина, РІ древних канонах красоты. Это РЅРµ буквальный перевод, так как одновременно означает Рё РїРѕРґСЂСѓРіСѓ художника, Рё его модель, Рё женщину, послужившую для изваяний апсар Рё РґСЂСѓРіРёС… Р±РѕРіРёРЅСЊ РЅР° стенах храмов, особенно для эротических религиозных изображений. «Ее твердые РіСЂСѓРґРё близко Рё высоко посажены… — начал цитировать Даярам, — ее тело пахнет медом, Р° талия тонка, как Сѓ осы… Ее лицо СЏСЃРЅРѕ Рё спокойно… РѕРЅР° быстро РїСЂРёС…РѕРґРёС‚ РІ экстаз, любит сложные любовные РёРіСЂС‹ Рё РїРѕР·С‹ — отсюда отчасти Рё ее название, потому что РІСЃРµ скульптуры майтхун РІ храмах связаны СЃ этим типом женщины».

Сигарета не охладила его пылающую голову. Художник вскочил и стал одеваться. Уже два часа! А вдруг в записке, которая будет положена сегодня, Тиллоттама назначит более ранний час? Несмотря на разгар зноя, Даярам, кое-как поев, поспешил уйти.

Обычный тяжелый Р·РЅРѕР№ струился РїРѕ черным выступам Рё желтым плитам Кандарья-Махадева. Здесь РЅРµ было РЅРё души. Киносъемщики закончили СЃРІРѕСЋ работу. Р?С… снаряжение было погружено РЅР° стоявшую поодаль крытую платформу, соединенную СЃ автомашиной-электростанцией. Р?нстинктивно оглядевшись, Даярам вошел РІ павильон Рё СЃСѓРЅСѓР» СЂСѓРєСѓ РІРѕ впадину, РЅР° месте отбитой челюсти льва.

Записка на малаяламе небрежными буквами извещала художника, что сегодня их свидание не состоится. «Завтра в десять вечера на маленьком балконе Вишванатха, под деревьями. Надо вам кое-что сказать!»

«Милая! — Даярам впервые мысленно назвал так Тиллоттаму. — А как много хочу сказать тебе я!»

Маленький балкон Р·Р° гарбха-РіСЂРёС…РѕР№ РІ дальнем конце храма, РєСѓРґР° можно было проникнуть лишь через СѓР·РєРёР№ РїСЂРѕС…РѕРґ РёР· святилища, был наиболее уединенным местом. Высокие каменные перила ограждали его СЃ трех сторон, Р° сверху нависали ветки РЅРёР·РєРёС… деревьев. Р? РїСЂРё необходимости можно спрыгнуть РЅР° выступ платформы, Р° оттуда РЅР° землю Рё скрыться РІ кустах. РћРЅР° СЏРІРЅРѕ хотела, чтобы РёС… свидание осталось незамеченным. Лучшего места нельзя найти!

РћС‚ огорчения, что РѕРЅ РЅРµ СѓРІРёРґРёС‚ сегодня Тиллоттамы, осталась лишь легкая досада, РЅРѕ Рё РѕРЅР° исчезла, едва художник сообразил, что, может быть, отсрочка свидания вызвана тем, что РѕРЅР° сегодня повторит СЃРІРѕР№ странный танец. До часа ночи было еще бесконечно долго. Рамамурти принялся было Р·Р° работу, РЅРѕ РѕС‚ жары Рё РґРІСѓС… бессонных ночей глаза отказывались видеть СЃ необходимой зоркостью. Даярам решил перейти РІ храм Вишванатха Рё остаться там РґРѕ ночи, РЅРµ возвращаясь РІ деревню. Еще раньше РѕРЅ обнаружил внутреннюю лестницу, которая вела РѕС‚ гарбха-РіСЂРёС…Рё Рє основанию переднего РёР· четырех главных выступов глубоко рассеченной сикхары. Там находился скрытый балкон, нависавший над верхушкой пирамидальной крыши мандапы. Даярам быстро пробрался РІ потаенное место Рё РІР·РґРѕС…РЅСѓР» СЃ облегчением. Легкий ветерок, РІРЅРёР·Сѓ РЅРµ колыхавший ветвей кустарника, здесь РґСѓР» сильнее. Папку СЃ рисунками — РїРѕРґ Р±РѕРє, СЃСѓРјРєСѓ СЃ карандашами Рё измерительным инструментом — РїРѕРґ голову. Усталый РѕС‚ переживаний, Даярам СЃ наслаждением вытянулся РЅР° маленькой площадке, обрамленной РЅРёР·РєРёРј каменным бортиком, Рё крепко СѓСЃРЅСѓР».

— Хорошо! — не то подумал, не то почувствовал Даярам. — Все будет хорошо!

РќР° следующий день РѕРЅРё ехали только РІРЅРёР·, Рє Р?РЅРґСѓ, около двадцати миль. Теплее становился РІРѕР·РґСѓС…, приветливее покрытые растительностью долины, слабее ветер.

Начальник геологического отряда был удивлен появлением молодого индийца РІ тибетской одежде, который РЅР° его «джухле!В» — ладакхское приветствие — ответил РЅР° великолепном С…РёРЅРґРё. РќР° счастье Даярама, начальника вызывали РІ Сринагар, геликоптер шел полупустым, Рё художнику РЅРµ потребовалось подкреплять СЃРІРѕСЋ РїСЂРѕСЃСЊР±Сѓ деньгами. Отпустив РїСЂРѕРІРѕРґРЅРёРєР° СЃ лошадью, Даярам переночевал РІ лагере, Р° утром странная насекомоподобная машина завертела огромными лопастями винтов, повисла над Р?РЅРґРѕРј Рё неторопливо двинулась через широкое ущелье Рє СЋРіРѕ-западу. Как РІРѕ СЃРЅРµ, смотрел Рамамурти через прозрачный РєСѓРїРѕР» РІ передней части кабины РЅР° проплывавшие РІРЅРёР·Сѓ пенящиеся потоки, глыбы камней, остро-зубчатые РіСЂСЏРґС‹ скал, леса деодаров — гималайских кедров. Р’ глубоких ущельях машину обступали грозные стены Рё осыпи РєСЂСѓС‡, порывы ветра раскачивали геликоптер, угрожая разбить его Рѕ скалы. РќР° тонких распорках РїРѕРґ РєРѕСЂРїСѓСЃРѕРј медленно вертелись колеса. Пожалуй, это зрелище беспомощно вертящихся РІ высоте колес было самым неприятным.

Машина опустилась в аэропорту, у подножия хребта Пир-Панджал, в шести милях от города. Первая победа! Двое суток вместо возможных двух недель! Но в этом еще не было заслуги — пока его вела помощь гуру. Отсюда он начнет действовать самостоятельно…

Прежде всего магазин одежды, хорошая баня после тибетского воздержания. Р? — РЅР° почтамт, может быть, пришел, наконец, ответ Анарендры?

Ответ пришел — почти месяц пролежало толстое авиаписьмо. Значит, оно было уже в пути, когда он упросил гуру заключить себя в темницу. Какой же тупой и упрямый глупец!

Даярам разорвал конверт, и тут внезапная мысль заставила его замереть на месте. А что, если сейчас все его мечты будут убиты?..

— РЇ совсем РЅРµ узнал вас РІ европейской одежде, — услышал РѕРЅ знакомый голос. Начальник геологов стоял неподалеку СЃ молодым светловолосым Рё голубоглазым европейцем РІ костюме РёР· тонкой материи, «слишком легком для Кашмира», подумал Рамамурти, который, несмотря РЅР° СЃРІРѕСЋ тибетскую закалку, позаботился Рѕ более плотном одеянии.

Еще во время пребывания Даярама в лагере геологов начальник проникся симпатией к молодому художнику, а совместное восхищение природой Кашмира во время полета еще больше сблизило их. Наблюдательный инженер заметил распечатанный конверт в руке Даярама и прочитал волнение в его лице.

— Простите, я помешал вам! Но мы еще увидимся — дороги путешественников обязательно пересекутся. Пойдемте, господин… — Даярам не разобрал трудной иностранной фамилии.

РџРёСЃСЊРјРѕ начиналось СЃ упрека. Анарендра считал, что если Р±С‹ Даярам сразу рассказал ему РІСЃРµ, то РѕРЅРё РІ первый же вечер освободили Тиллоттаму. Анарендра РїРѕРґСЂРѕР±РЅРѕ писал, как происходили киносъемки РІ княжестве Рева. Старый дворец РІ Говиндархе, РіРґРµ магараджа поселил пойманных РёРј белых тигров, стал местом действия второй части фильма. Похищенная РёР· храма (то есть РёР· Кхаджурахо) девадаси (то есть Тиллоттама) отвезена принцем РІ СЃРІРѕР№ старый дворец, охраняемый тиграми. Девадаси делает попытку Рє бегству Рё едва РЅРµ погибает, РЅРѕ факир (то есть Анарендра) спасает девушку. Анарендра писал, что Тиллоттама удивляла его, лишенного страха хатха-Р№РѕРіР°, СЃРІРѕРёРј редким мужеством, РїРѕРєР° РѕРЅ РЅРµ РїРѕРЅСЏР», что СЃ девушкой неладно. Был момент, РєРѕРіРґР° РїРѕ С…РѕРґСѓ действия девадаси бежит РїРѕ стене, ограждающей внутренний РґРІРѕСЂ, населенный тиграми. РћРЅР° остановилась РЅР° стене, слегка пошатнулась, изображая потерю равновесия Рё РёСЃРїСѓРі. Съемочная камера яростно застрекотала. Шедший РїРѕ стене навстречу Тиллоттаме Анарендра увидел, что РѕРЅР° РЅРµ побежала дальше, Р° продолжала стоять как Р±С‹ РІ задумчивости, РЅРµ слыша сердитой команды режиссера. Огромный тигр, чисто белый, СЃ густо-черными полосами, встал РїСЂСЏРјРѕ РїРѕРґ Тиллоттамой, высоко приподнялся РЅР° передних лапах Рё вытянул вверх шею. Его СЏСЂРєРѕ-голубые глаза неотрывно следили Р·Р° ней, склонявшейся Рє нему, протянув СЂСѓРєСѓ. Р?спуганный режиссер умолк, РЅРѕ кинооператор продолжал снимать неожиданное развитие сцены. РўРёРіСЂ раскрыл пасть, обнажив острые восьмисантиметровые клыки, прижал уши Рё присел. Его голова сверху показалась Анарендре плоской Рё широкой, как Сѓ змеи, Р° глаза, исподлобья уставленные РЅР° актрису, Р·Р° секунду РґРѕ того презрительные Рё испытующие, стали темнеть, наливаясь злобой. Тиллоттама пошатнулась. Анарендра РїРѕРЅСЏР», что еще секунда — Рё тигр прыгнет так высоко, что достанет ее, или РѕРЅР° сама соскочит Рє нему СЃРѕ стены. Анарендра молнией ринулся вперед, схватил артистку, промчался РїРѕ стене Рё спустился РїРѕ короткой лестнице РІ тень смоковницы, росшей РІ углу нижнего РґРІРѕСЂР°.

На пленке вся сцена получилась великолепной, и режиссер отказался от дублирования. Он долго объяснял что-то продюсеру, который приехал сюда вместе с экспедицией. Как только «факиры» выполнили свои роли, продюсер самолично рассчитался с ними, — рассыпаясь в благодарностях, и предоставил автомобиль до Аллахабада.

Анарендра не подозревал, что в это время избитый Даярам лежал на больничной койке в том же городе.

Вернувшись домой и получив письмо Даярама, Анарендра немедленно навел справки через банк, обслуживавший компанию «Орфей», как называлась сомнительная фирма продюсера. Господин Трейзиш путешествовал со съемочной экспедицией в Аджанту и Эллору, после этого уехал в Бомбей, а сейчас отдыхает в Лонавле — курортном месте недалеко от Бомбея, где банк оплатил ему аренду на два месяца. Анарендра поручил своим друзьям в Бомбее проследить за продюсером.

Анарендра ожидал только телеграммы РѕС‚ Даярама, чтобы выехать РІ Бомбей или РґСЂСѓРіРѕРµ место, РіРґРµ Рамамурти назначит ему встречу. Р? телеграмма полетела РІ РќСЊСЋ-Дели, уведомляя Анарендру, что Рамамурти явится СЃ первым же самолетом РёР· Сринагара, что надо заказать РґРІР° места РЅР° Бомбей, что, сверх ожидания, деньги Сѓ Даярама есть. Едва сдав телеграмму, художник выбежал РёР· почтамта Рё опрометью понесся РІ агентство воздушных сообщений. Ему повезло захватить билет, РѕС‚ которого только что отказался РѕРґРёРЅ военный, РЅРѕ это был самолет, отлетавший послезавтра утром. Больше суток ожидания! Рђ Тиллоттама, если РІ самом деле РѕРЅР° РЅРµ хочет больше жить… Если РѕРЅР° поверила РІ СЃРІРѕР±РѕРґСѓ, РІ доброту Рё рыцарство РІ последний раз? Р? обманулась — откуда РѕРЅР° знает, что случилось СЃ РЅРёРј? Рћ Р±РѕРіРё, что пользы РІ сетованиях, надо ждать Рё действовать! РќРѕ РїРѕР·РѕСЂ его уклонения РѕС‚ Р±РѕСЂСЊР±С‹ долго будет жечь его стыдом!

— Я говорил, что путешественники всегда встретятся, — весело усмехнулся ладакхский геолог, входя в агентство вместе со своим прежним спутником. — Вы за билетом или уже получили? На Нью-Дели, конечно?

— Получил. На послезавтрашний рейс.

— РќСѓ РІРѕС‚ вам Рё попутчик, РіРѕСЃРїРѕРґРёРЅ Р?вернев! Познакомьтесь, РіРѕСЃРїРѕРґР°: художник Рамамурти, только что РёР· Малого Тибета, Р° это наш новый большой РґСЂСѓРі, СЂСѓСЃСЃРєРёР№ геолог Р?вернев. Простите, очень трудно правильно сказать ваше первое РёРјСЏ.

Рамамурти СЃ любопытством оглядел худощавого, слишком легко одетого человека, РЅР° РІРёРґ его ровесника.

— Р? долго РІС‹ были РІ Ладакхе? — СЃРїСЂРѕСЃРёР» РЅР° хорошем английском языке СЂСѓСЃСЃРєРёР№ геолог, складывая ладони СЃ длинными пальцами перед СЃРѕР±РѕР№ — намасте вместо европейского рукопожатия.

— О, всего полтора месяца… в одном из тибетских монастырей.

— Очень хотел бы побывать и посмотреть! — оживился русский. — Знаете, для нас, людей романтического склада, Тибет с его монастырями все еще остается страной тайн, особенных знаний.

— Вы явно читали приключенческие западные романы! — вмешался начальник ладакхских геологов.

— Разумеется! — весело признался СЂСѓСЃСЃРєРёР№. — РЎ детства сложившееся представление трудно уничтожить.

— Вы нашли бы там убежище от жизни, — сказал Даярам. — Я приветствовал бы тибетские монастыри как места для психологического отдыха или лечения. Когда-нибудь они станут такими!

— Р?нтересная мысль для индийца!

— Вы намекаете на религиозность моего народу? Но я только что оттуда!

— РћС‚ вас СЏ РЅРµ слыхал РїРѕРґРѕР±РЅРѕР№ оценки, — обратился СЂСѓСЃСЃРєРёР№ Рє начальнику геологов, — Р° ведь РІС‹ пробыли там РґРІР° сезона. РќРѕ РЅРµ РІ монастыре, конечно… Впрочем, СЏ шучу. Р’С‹ обещали РјРЅРµ обед Р·Р° определение интересного минерала РІ ваших находках — пожалуйте Рє расчету! РўРѕ, что РјС‹ обнаружили СЃ первого взгляда, стоит хорошего обеда. Впрочем, позвольте РјРЅРµ угостить вас, как открывателя, — право, РІС‹ гораздо больше заслужили это, чем СЏ. Р? РјС‹ пригласим нашего РЅРѕРІРѕРіРѕ знакомого.

— Господин Р?вернев находился здесь РЅР° кратковременном отдыхе, — РїРѕСЏСЃРЅРёР» Даяраму начальник, — Рё дружески разрешил воспользоваться его обширными знаниями минералогии. РџРѕ этой причине СЏ прилетел СЃСЋРґР° Рё СЃРјРѕРі доставить вас. Экспедиция, РІ которой консультирует наш СЂСѓСЃСЃРєРёР№ РґСЂСѓРі, работает РЅР° СЋРіРµ Р?РЅРґРёРё.

— Тогда и я должен быть вам признателен, — поклонился Даярам. — Если бы не вы, то я тащился бы сейчас по горной долине где-нибудь милях в двухстах от Сринагара.

— Всегда приятно так просто помогать людям, — улыбнулся русский своей не то задорной, не то грустной улыбкой, — чувствуешь себя богачом.

— Вы действительно богач — вы много знаете! — сказал ладакхский геолог.

— Что вы! Я обычный инженер, только учился в таком институте, где для горного инженера считается необходимым превосходное знание трех основ практической работы геолога — минералогии, горного искусства и химии.

— Это Горный институт в Ленинграде?

— Совершенно верно. РЈ нас считается, что знание минералогии, умение точно Рё быстро определять минералы — то же, что знать симптомы болезней для практикующего врача. Р’ том Рё РґСЂСѓРіРѕРј случае верная диагностика достигается простыми средствами, что вдали РѕС‚ лабораторий абсолютно необходимо. РќРѕ РІСЂСЏРґ ли эти подробности интересны художнику РіРѕСЃРїРѕРґРёРЅСѓ Рамамурти. РњС‹ СЃ вами еще РїРѕРіРѕРІРѕСЂРёРј вечером, РєРѕРіРґР° закончим работу. Рђ завтра — позвольте пригласить вас РѕР±РѕРёС… РЅР° СЌРєСЃРєСѓСЂСЃРёСЋ РїРѕ Сринагару Рё его окрестностям. Это РјРѕР№ последний день, Рё СЏ уже заказал автомобиль.

Даярам с удовольствием согласился — томительный день ожидания пройдет скорее.

РСѓСЃСЃРєРёР№ геолог заехал Р·Р° РЅРёРј РІ гостиницу точно РІ условленный час. Р—Р° рулем восседал суровый, заросший Р±РѕСЂРѕРґРѕР№ РґРѕ глаз СЃРёРєС…, Р° ладакхского начальника РЅРµ было. РќР° вопросительный взгляд Даярама СЂСѓСЃСЃРєРёР№ ответил, что мистер Пулла Шеной вынужден заняться какими-то срочными делами, РЅРѕ если мистеру Рамамурти РЅРµ будет скучно РІ его обществе РёР·-Р·Р° полного незнания РёРј Сринагара…

— Р?РЅРѕРіРґР° лучше быть ничего РЅРµ знающим Рё идти СЃ широко открытыми глазами, свободными РѕС‚ чужого знания Рё РІРєСѓСЃР°.

РСѓСЃСЃРєРёР№ пристально глянул РЅР° него Рё ничего РЅРµ ответил.

Художнику РЅРµ пришлось познакомиться СЃРѕ столицей Кашмира РЅР° пути РІ Ладакх. Зато теперь РЅР° РІСЃСЋ жизнь запомнился ему этот день совместного скитания «куда глаза глядят» РїРѕ незнакомому РіРѕСЂРѕРґСѓ, который Томас РњСѓСЂ РІ лирической РїРѕСЌРјРµ XIX века назвал В«Раем РЅР° Земле». Поэты Р?РЅРґРёРё, мусульмане Рё РёРЅРґСѓСЃС‹, одинаково воспели долину Кашмира РІ самых изощренных Рё пышных эпитетах. Правда, значительная доля стихов принадлежала придворным разных СЌРїРѕС…, сделавшим человеческие чувства Рё слова орудием бесстыдного подхалимства. РќРѕ Рё СЃРІРѕСЂР° льстецов РЅРµ смогла исказить действительной красоты Кашмира Рё его столицы. «Мы бедны, — РіРѕРІРѕСЂСЏС‚ кашмирцы, — РЅРѕ Сѓ нас есть те три вещи, которые РїРѕ старинной пословице облегчают печаль сердца: чистая РІРѕРґР°, зеленая трава Рё прекрасные женщины».

РћРЅРё переехали разделяющую РіРѕСЂРѕРґ быструю Рё прохладную реку Джхелум, недалеко РѕС‚ кубической, СЃ острым шпилем мечети Шах-Рё-Хамада, построенной РёР· дерева без единого РіРІРѕР·РґСЏ. РџРѕ отличному шоссе машина обогнула РіРѕСЂСѓ «Трон Соломона» — РґРІРѕР№РЅРѕР№ РєРѕРЅСѓСЃ, заградивший южный конец озера Дал. Р?вернев Рё Даярам объехали это пятимильное озеро РїРѕ шоссе СЃ востока, чтобы взглянуть РЅР° пресловутые сады могольских императоров — Нишат Рё Шалимар. Особенно славился Шалимар, созданный РїРѕ приказу РѕРґРЅРѕРіРѕ РёР· выдающихся могольских владык, Джахангира, соединившего РІ себе, как нередко случается, свирепого властителя Рё сентиментального поклонника тишины, цветов Рё женщин. РџРѕ легенде, даже РЅР° смертном РѕРґСЂРµ РЅР° РІРѕРїСЂРѕСЃ придворных, чего Р±С‹ желал император, Джахангир ответил только: «Кашмир!В»

Шалимар с его зелеными лужайками, тенистыми деревьями, бассейнами и ступенчатыми водопадами на фоне синих, покрытых лесом гор разочаровал Даярама. Может быть, потому, что он слишком часто встречал упоминания о его несравненной красоте и создал в воображении нечто смутное и необычайное. А прелесть Шалимара оказалась очень похожей на другие знаменитые парки его родины.

Объехав озеро Дал, РѕРЅРё СЃРЅРѕРІР° углубились РІ РіРѕСЂРѕРґ, РїРѕ шоссе между РґРІСѓРјСЏ озерами, оставив Рє северу холм СЃ крепостью Хари Парбат, переехали СЃРЅРѕРІР° Джхелум Рё направились РїРѕ шоссе РЅР° запад. Проехав РѕС‚ РіРѕСЂРѕРґР° миль шесть, шофер остановился Сѓ третьего озера, РіРґРµ разветвлялось шоссе, обернулся Рё вопросительно посмотрел РЅР° Р?вернева. Геолог молча показал РЅР° левую РґРѕСЂРѕРіСѓ, СЃРёРєС… удовлетворенно РєРёРІРЅСѓР», Рё машина резво пошла РЅР° пологий подъем вдоль небольшой, очень быстрой речки СЃ прозрачной зеленой РІРѕРґРѕР№.

Даярам РїРѕРЅСЏР», что РѕРЅРё едут РїСЂСЏРјРѕ Рє подножию хребта РџРёСЂ-Панджал, Рё только собрался спросить — РєСѓРґР°, как СЂСѓСЃСЃРєРёР№ СЃ немного застенчивой мальчишеской улыбкой РѕР±СЉСЏСЃРЅРёР», что РѕРЅ РЅРµ РјРѕРі удержаться, чтобы РЅРµ посмотреть РЅР° Гульмарг. Расположенный Сѓ самого подножия РіРѕСЂС‹ Афарват, Гульмарг был построен англичанами, изнывавшими РѕС‚ Р·РЅРѕСЏ РЅР° РёРЅРґРёР№СЃРєРёС… равнинах, как высокогорный прохладный поселок для вакаций. РЎ СѓС…РѕРґРѕРј англичан РіРѕСЂРѕРґРѕРє опустел. Комфортабельные трехэтажные отели Рё РѕСЃРѕР±РЅСЏРєРё стояли пустыми, Рё СЃРєРѕС‚ горцев пасся РЅР° прогулочных, очищенных РѕС‚ камней лужайках.

— РЇ всей душой люблю высокогорные, РЅРѕ РЅРµ РґРёРєРёРµ, Р° устроенные человеком места, — РіРѕРІРѕСЂРёР» Р?вернев, — Рё потом — есть особая грустная прелесть РІРѕ временно покинутых, Р° РЅРµ просто брошенных поселках. РЇ очень люблю бродить осенью — это Сѓ нас РЅР° севере время засыпания РїСЂРёСЂРѕРґС‹ перед холодами Р·РёРјС‹ — РїРѕ дачным местам Карельского перешейка. Большая Р·РѕРЅР° отдыха около моего СЂРѕРґРЅРѕРіРѕ Ленинграда осенью пустеет, красивые санатории Рё дачи безлюдны, Рё РІ этом есть какой-то особенный РїРѕРєРѕР№. РћРЅ РІРѕ всем — РІ холодном дожде Рё РІ полете опадающих багряных листьев, РІ шуме РїСЂРёРјРѕСЂСЃРєРѕРіРѕ ветра РїРѕРґ соснами. РќРѕ это РЅРµ пустыня — РїРѕРґ ногами асфальтовые дорожки, РїРѕ шоссе мчатся машины Рё РІ часе езды — огромный, полный людей город… РќРѕ вам РІСЂСЏРґ ли интересны эти личные ощущения, Рё СЏ виноват, что РЅРµ предупредил вас РѕР± этой небольшой поездке, может быть, РІС‹ предпочли Р±С‹ РіРѕСЂРѕРґ? РњС‹ СЃРєРѕСЂРѕ вернемся!

— Вы сильно ошибаетесь. Мне очень интересна и поездка и наш разговор, — возразил Даярам и, поколебавшись, спросил: — Вы пережили недавнюю тяжелую утрату?

— Что вас заставило так думать? — удивился русский.

— Даже РЅРµ знаю. Что-то РІ выражении глаз, какие-то слова Рё теперь — РІРѕС‚ это желание грустного одиночества. Р?ндиец поступил Р±С‹ так же, РЅРѕ РјРЅРµ казалось, что европеец стал Р±С‹ лечить душевную рану постоянным пребыванием РЅР° людях, шумной музыкой, выпивкой. Р?ли, может быть, СЏ составил неверное представление Рѕ европейцах?

— Мне думается, что есть разные европейцы и индийцы. С вами тоже что-то случилось, и вы бежали в тибетский монастырь?

— Да, началось с физических ран, с болезни и слабости, а потом я пробовал уйти от себя.

— Не удалось?

— Конечно. Но теперь я другой!

— Значит, вы не считаете грустное одиночество слабостью?

— Нет, до тех пор, пока вы собираетесь с мыслями и силами, обдумываете, как быть дальше после случившегося. Если же думать, что это навсегда, тогда вы ослабели. Я стал понимать это после испытания тьмой.

— Р?спытание тьмой? Что это? — РСѓСЃСЃРєРёР№ достал странные длинные папиросы СЃ черным всадником РЅР° твердой РєРѕСЂРѕР±РєРµ, предложил Рамамурти Рё шоферу. Даярам отказался, Р° СЃРёРєС… осторожно РїСЂРёРЅСЏР» СЃРІРѕСЋ Рё, закурив, впервые улыбнулся, поддаваясь дружеской, почти нежной внимательности геолога РёР· дальней северной страны.

Художник РІРґСЂСѓРі РїСЂРѕРЅРёРєСЃСЏ таким доверием Рє Р?верневу, что стал рассказывать СЃРІРѕСЋ РіРѕСЂСЊРєСѓСЋ историю. Дорога ухудшилась — дожди РїРѕСЂСЏРґРєРѕРј размыли шоссе, Рё машину сильно трясло, кренило РЅР° объездах рытвин. РСѓСЃСЃРєРёР№, РЅРµ обращая внимания РЅР° неудобства пути, РЅРµ отрываясь, слушал Даярама, РёРЅРѕРіРґР° поджигая гасшую папиросу.

— Удачи вам! РћС‚ всего сердца! — сказал геолог, кладя СЃРІРѕСЋ СЂСѓРєСѓ РЅР° пальцы Даярама Рё крепко пожимая РёС…. — Р? благодарю вас. Ваша история так удивительна, что РјРЅРµ казалось, будто дело идет совсем РЅРµ Рѕ вас, Р° Рѕ каком-то РѕСЃРѕР±РѕРј человеке… может быть, герое кинофильма или скорее старинной легенды! Хотел Р±С‹ СЏ быть РЅР° вашем месте! — Р?вернев замолчал Рё стал закуривать РЅРѕРІСѓСЋ папиросу.

Гуру умолк. Они подошли к высоким воротам монастыря. От ручья доносились звонки маленьких молитвенных мельниц. Оборот колеса, отмечаемый звонком, означал, что написанная на нем молитва прочитана.

Протяжные низкие звуки радонгов — очень длинных труб послышались из верхнего храма. В том же печальном и замедленном ритме отозвались большие и малые барабаны. Тревожные их удары чередовались с пронизывающими высокими нотами хора духовых инструментов и с редкими звенящими ударами литавр. Даяраму сначала музыка показалась нестройной и грубой. Постепенно ухо привыкало и улавливало главную тему странного оркестра — приветливую и успокаивающую, как бы встающую преградой на пути людских горестей и забот.

Шла ночная служба.

Витаркананда и Даярам поднялись на третий уступ, где были расположены кельи монахов. Здесь жил и художник, а профессор занимал светлый верх небольшой кумирни, еще на одну ступень выше.

Даярам направился к проходу вдоль стены, где выстроились рядами крошечные клетушки. Как ни тесно было в монастыре, завет буддийских вероучителей выполнялся строго — без уединения человеку недоступно никакое совершенствование. Ночлег и раздумья каждого должны свято охраняться в тиши отдельного помещения.

Единственный фонарь качался над террасой. Крупинки сухого снега проносились в слабом свете.

Художник обернулся. Витаркананда ступил на крутую лестницу, огибавшую черное зияние храмового входа, откуда тянуло резким запахом ароматных трав, курений и молитвенного сыра.

— Гуро, так неужели я был слишком самонадеян? По-твоему, я не смогу создать настоящее произведение искусства, Анупамсундарту Парамрати?

— Я этого не сказал, сын мой! Я говорил о великих трудностях, стоящих на пути к задаче, если ты хочешь уловить образ современности на уровне мастеров древности.

— РќРѕ Рё те ведь были люди! Р? видели даже РЅРµ так СѓР¶ РјРЅРѕРіРѕ! Нам сейчас доступны сокровища искусства всего РјРёСЂР°, РЅРµ только всей Р?РЅРґРёРё. Р? так РјРЅРѕРіРѕ воскресло РёР· небытия, извлеченное трудами археологов.

— Зато Сѓ древних было РґСЂСѓРіРѕРµ, очень важное РІ пути искусство — время! Время, Даярам! Р’СЃСЏ неимоверная глубина многолетних раздумий, после того, как изучены РІСЃРµ шестьдесят четыре искусства Рё приобретено уменье расщепить волосок РЅР° тридцать РґРІРµ части, РїРѕ древней РїРѕРіРѕРІРѕСЂРєРµ. Р? это РЅРµ пустые слова — ты знаешь, что такое музыка Рё танец для каждого индийца. Р’ танце РѕРґРЅРёС… РјСѓРґСЂР° — движений СЂСѓРє около шестисот… РњС‹ сумели простой ритм барабанных звучаний обогатить сотней оттенков, двойственных, как наши ноты Рё как РІСЃРµ РІ РїСЂРёСЂРѕРґРµ.

Р’ скульптуре Рё архитектуре разработаны такие тончайшие каноны, будто сотканы СѓР·РѕСЂС‹ РёР· лунных лучей Рё расчислены РІСЃРµ переливы света РІ пене, качающейся РЅР° волнах РІ полуденный час. Накопленное нами богатство слишком отяготило нас. РњС‹ тонем РІ словах, особенно РІ философии, задушены определениями того, что представляет лишь череду непрекращающихся переходов. Тонкость разработки оборачивается слабостью Рё стоит забором РЅР° РґРѕСЂРѕРіРµ постижения, особенно РІ наши РґРЅРё, СЃ быстрым С…РѕРґРѕРј времени Рё изменений РІ индивидуальной жизни. РќРѕ прости меня, СЏ увлекся сам. Недостаток времени РЅРµ даст тебе подняться РІ раздумьях Рё воображении РґРѕ мастеров прошедших времен. Следовательно, ты нуждаешься РІ помощи. Эту помощь даст тебе модель, если ты найдешь ее! — Рамамурти подбежал Рє РіСѓСЂСѓ.

— Я нашел ее, учитель! Но я…

— Полюбил ее? Это могло бы быть счастьем, я говорю не о житейской радости, а о совместном искании Анупамсундарты, то есть о счастье художника. Я знаю, что у тебя произошла беда, — простертой рукой Витаркананда остановил Даярама, пытавшегося ему ответить. — Теперь уже поздно, а завтра, я думаю, что тебе следует рассказать мне все. Я подумаю, чем помочь тебе, какой колеснице следовать, применяя терминологию наших добрых хозяев.

— Благодарю тебя, гуро!

Профессор исчез Р·Р° поворотом лестницы, Р° Рамамурти ощупью добрался РґРѕ своей кельи, сохранявшей запах несвежего масла, веками впитывавшийся РІ каменные стены Рё земляной РїРѕР».

За крохотным оконцем без рамы шумел холодный ветер. Даярам знал, что в левом углу, на низком столике, ему оставлен обычный ужин — горсть муки из поджаренного ячменя — цзамба и завернутый в тряпье чайник со смесью зеленого чая, молока, масла и соли. Он, находивший вначале это питье отвратительным, теперь так привык, что не представлял, как он раньше обходился без него. Высокогорный ячмень — грим, отличавшийся от равнинного голыми зернами, был каким-то особенно питательным и вкусным.

Рамамурти РЅРµ знал, что таково общее, еще РЅРµ изученное наукой свойство высокогорных ячменей. Например, ячмень, растущий РЅР° высотах южноамериканских РђРЅРґ, применяется теперь специально для питания спортсменов перед труднейшими соревнованиями.

Художник развернул тряпку и увидел, что заботливый старый лама прибавил к ужину горсть сушеных абрикосов — лакомства здесь и самой дешевой пищи в беднейших деревеньках Кашмира. Есть художнику не хотелось. С нервной дрожью он бросился на постель — деревянную раму с натянутыми поперек полосками кожи, поплотнее закутался в халат. Кромешная тьма кельи дышала холодом, ветер шумел назойливо и равнодушно.

Даярам возвращался мысленно к своей беседе с гуру, перебирая и осмысливая сказанное мудрым стариком.

Р’ бездонной зрительной памяти художника накрепко врезаны каждая черточка, краска, движение, форма. Р? постепенно воспоминания, РІСЃРµ более четкие Рё связные, поплыли РІ темноте перед РЅРёРј. Образы Рё переживания, более жгучие, чем ядовитый СЃРѕРє молочая, мучительнее, чем жажда РІ пустыне, яростнее, чем солнце черных плоскогорий Деккана…

Даярам, получив РІ третий раз стипендию Академии искусств, заканчивал третье путешествие РїРѕ музеям Рё храмам Р?РЅРґРёРё, изучая громадное скульптурное наследие прошлого.

Р’ этот раз его интересовала школа Калинга, более тысячи лет назад возникшая РІ Восточной Р?РЅРґРёРё, РІ РћСЂРёСЃСЃРµ, затем распространившая СЃРІРѕРµ влияние РїРѕ всей стране. Рамамурти посетил храм РЎСѓСЂСЊСЏ — Солнца РІ Конараке, оставшийся недостроенным СЃ тринадцатого века, величайший монумент зодчества Рё скульптуры, РєРѕРіРґР°-либо построенный РІ Р?РЅРґРёРё. Поставленный РЅР° высокий постамент СЃ изваяниями двенадцати пар трехметровых колес РїРѕРІРѕР·РєРё Солнца, окруженный гигантскими изваяниями слонов Рё лошадей, храм поднялся РІ слепящее жаркое небо своей кубической громадой, увенчанной пирамидальной высокой кровлей. Скульптуры явлений РїСЂРёСЂРѕРґС‹, человеческие статуи поразительной жизненности Рё красоты, посвященные теме физической любви, составляют РѕРґРЅРѕ целое СЃ его стенами. РћРЅРё как Р±С‹ влиты РІ контур здания, образуя неотъемлемую его часть. Р’ храмах Южной Р?РЅРґРёРё — Мадуре, Танджоре, Мадрасе гигантские надвратные пилоны покрыты тысячами скульптур. Это удивительное соединение колоссального труда СЃ РЅРµ менее гигантским замыслом, столь же захватывающее, как Рё пещерные храмы Эллоры. РќРѕ скульптуры южноиндийских храмов несравнимы СЃ РѕСЂРёСЃСЃРєРёРјРё — величие конаракского храма, фантазия художников Рё величайшее мастерство выполнения гармонически слиты РІ РѕРґРЅРѕ целое, хотя храм РЅРµ был закончен.

Р? РІСЃРµ же Даярам стремился РІ Р’РёРЅРґС…СЊСЏ Прадеш, РЅР° реку Кен РІ Кхаджурахо, РіРґРµ РѕСЂРёСЃСЃРєРёР№ стиль РЅР° три столетия раньше, чем РІ Конараке, развился РІ особенно чистые, изящные, отточенно красивые скульптуры Рё постройки. Маленькая деревушка Санчи, близ Бхильвы, РєРѕРіРґР°-то столица Восточной Мальвы, сохранила полусферический Р±СѓРґРґРёР№СЃРєРёР№ храм — ступу двухтысячелетней давности. Храм шестидесяти четырех йогиней РІ Бхерагхате. Бхархут, Гиараспур, РЅР° СЋРіРѕ-запад РѕС‚ Кхаджурахо — РІСЃРµ это посетил Даярам, прежде чем РѕРЅ пересек мутную речку Кхудар Рё подъехал РЅР° дряхлой машине Рє широкой, пыльной лесостепной равнине, РіРґРµ расположились тридцать храмов Кхаджурахо, построенных РІРѕ времена могучих царей Чанделла.

— Необъяснимое волнение охватило художника при виде высоких сикхар — башен над святилищами, собравшихся группами на фоне голубых столообразных гор в запыленном мареве горячего воздуха, плававшего над серой равниной. Храмы разных вер индуизма: шиваистские, вишнуистские, джайнские — стояли на высоких кирпичных платформах, то совсем рядом друг с другом, то разделенные зарослями кустарника и низкими деревьями. Пирамидальный храм Кандарья-Махадева, устремленный в небо ракетой, казался невероятно высоким, хотя поднимал венец своей разрезной башни — сикхары на высоту всего сорока метров. Глубоко врезанный геометрический узор на сикхаре под слепящим солнцем создавал впечатление движущейся, клубящейся массы черных и белых изломов.

Светло-желтый, солнечный песчаник, слагающий стены храма, остался нетронутым РІ углублениях Рё нишах, Р° РІСЃРµ выступы почернели РѕС‚ прошедших десяти веков. Разница цвета камня РЅРµ портила, Р° подчеркивала скульптурность здания. РўСЂРё РїРѕСЏСЃР° скульптурных фигур около метра высотой были высечены РЅР° вертикальных выступах или столбах — трех широких Рё РґРІСѓС… СѓР·РєРёС… СЃ каждой стороны фасада между балконами. Каждый РїРѕСЏСЃ фигур разделялся горизонтальными выступами, спасавшими камень РѕС‚ непогоды.

Каждая скульптура, высеченная в высоком рельефе, была замечательным произведением искусства — персонажи божественных легенд, воины, мифические существа…

Даярам РЅРµ спеша РѕР±С…РѕРґРёР» храм Р·Р° храмом, делая заметки, составляя план будущих зарисовок, продолжительных созерцаний Рё размышлений. Солнце уже садилось РЅР° пыльной равнине, РєРѕРіРґР° Даярам направился РІ самый северо-восточный СѓРіРѕР» ограды западной РіСЂСѓРїРїС‹ храмов, пересек старую РґРѕСЂРѕРіСѓ РёР· деревни РІ Лайлуан Рё подошел Рє храму Вишванатха, чья высокая, РІ шесть метров адхистхана — платформа выходила РїСЂСЏРјРѕ Рє автомобильной РґРѕСЂРѕРіРµ РІ Раджанагар. Этому древнему святилищу, построенному РІ 1002 РіРѕРґСѓ великим царем Дхангой, было суждено сыграть такую большую роль РІ жизни Даярама. Вишванатха отличался особенно тонкой отделкой. Его сикхара, увенчанная СЃРѕСЃСѓРґРѕРј амрита, поднималась, как гласил краткий путеводитель, РЅР° высоту тридцати девяти метров. Как Р±С‹ разрезанная РЅР° ребристые продольные полосы, башня стремительно уходила РІ жаркое голубое небо. Балконы выступали более резко Рё остро, чем РІ храмах Махадевы Рё Кали, РЅР° верхушках РёС… толстых колонн виднелись головы Рё плечи лежачих богатырей — атлантов. Вертикальные столбы между балконами выступали углом. Р?зваянные РЅР° РЅРёС… фигуры стояли, обращенные РІ РґРІРµ стороны, Р° РЅРµ полукругом, как РІ Кандарья-Махадева.

С первого же взгляда зрителя поражали десять слонов, стоявших на нависающей крыше самой видной части храма. Слоны были совершенно нетронуты временем, будто только вчера поставили их неведомые строители.

Здесь были наиболее прекрасные и выразительные небесные красавицы апсары или сурасундари. Художник особенного дарования, сочетавший удивительную жизненность с божественной красотой, сделал эти статуи, и работал он только в Вишванатхе. Считая с поврежденными временем и, главное, человеческим варварством, в трех поясах насчитывали 602 статуи, несколько меньших размеров, чем в Кандарье-Махадева.

Р’ противовес угловатой отделке поверхности здания скульптуры Вишванатха изгибались РІ самых закругленных, тщательно продуманных позах. Художники продолжали классическую линию Р?РЅРґРёРё, трактовавшую женщину как героиню, РЅРѕ РЅРµ пытавшуюся сравняться СЃ мужчинами РІ РёС… доблести Рё РёС… достоинствах, что составляет обычную ошибку трактовки героини РЅР° Западе. Нет, эти изваяния представляли СЃРѕР±РѕСЋ героических женщин РїРѕ своей женской линии бытия. Гордое достоинство Рё снисходительная нежность, пламенная, РІСЃРµ отдающая страсть Рё отважная стойкость — РІСЃРµ гармонически сочеталось РІ статуях, призванных показать народу идеал женщин Р?РЅРґРёРё, помочь РёРј, бывшим Рё будущим, понять СЃРІРѕСЋ прелесть Рё цели своей жизни.

Десять веков простояли эти солнечные изваяния перед взорами множества поколений, и еще бесконечно долгие годы они будут изумлять тех, которые еще придут, волнуя и возвышая их великолепной красотой человека!

На консолях внутри святилища некогда были восемь статуй апсар, из которых уцелела только одна. Эта сурасундари глубоко потрясла молодого художника. Небесная танцовщица была изваяна на узкой пилястре, разделявшей две ниши, заполненные скульптурами сардул.

Сардулы — мифические животные, похожие на рогатых львов, считались символом Шакти — активной силы природы. Против них сражались люди, изображенные под лапами зверей, ухватившимися за их хвосты. Другие, меньшие человеческие фигурки ехали на спинах сардул, выражая умение человека покорять силы стихии.

Как утешение в суровой борьбе, как обещание радости, обнаженная сурасундари, украшенная лишь пояском, браслетом и ожерельем, реяла между чудовищами. Склонив голову, апсара оглядывалась через плечо, повторяя позу правого зверя, но в немыслимом извороте по вертикальной оси тела. Скульптура была повреждена, ноги ниже колен совсем отбиты, и, несмотря на это, Даярам не мог оторвать взгляда от изваяния, созданного будто не долотом скульптора, а самой матерью природой.

Дневной свет, Рё без того скудный РІ темном святилище, быстро угасал. Рамамурти, наконец, нашел РІ себе решимость уйти. РќР° прощание РѕРЅ осветил карманным фонариком статую СЃ правой стороны. Солнечная красавица посмотрела РЅР° него через плечо, как живая, маняще Рё уверенно, Р° свет фонаря РІ его дрожавшей РѕС‚ волнения СЂСѓРєРµ РёРіСЂРѕР№ теней придал странную жизнь ее блестящему телу. Художник стоял, думая Рѕ легендарных апсарах СЃ солнечной РєСЂРѕРІСЊСЋ, которые РёРЅРѕРіРґР° становились возлюбленными смертных мужчин РІ знак высшей награды Р·Р° РёС… доблести. Каменное воплощение такой апсары было перед РЅРёРј, уже тысячу лет стоявшее РІ полутьме храма. Р?скать больше было нечего, самое лучшее, что создало древнее искусство его страны, находилось тут, РЅР° расстоянии вытянутой СЂСѓРєРё.

Р? душа Даярама наполнилась благоговейным страхом, будто РѕРЅ СЃРІРѕРёРјРё мечтами РѕР± Анупамсундарте, поставивший целью создать выдающийся образ женщины его народа, совершил кощунство перед мастерами, сумевшими давным-давно сделать скульптуры столь совершенные, что его мечты кажутся заслуживающими лишь жалости!

РќРѕ ощущение стыда Рё неловкости СЃРєРѕСЂРѕ прошло. Величайшая цель Рё мечта искусства — отражение РїСЂРёСЂРѕРґРЅРѕР№ мощи человека РІ красоте Рё силе его тела Рё души — неизменно двигала стремлениями художников Древней Греции Рё Древней Р?РЅРґРёРё. РќРѕ Р?РЅРґРёСЏ жива Рё полна СЃРёР», Рё сейчас, тысячелетия спустя после гибели Греции, РєРѕРјСѓ же, как РЅРµ ей, нести факел дальше? Р? как хорошо, что большинство живописцев Р?РЅРґРёРё стоит РЅР° верном пути! Рђ скульпторы… что Р¶, РєРѕРјСѓ-то придется начинать заново. Пусть еще РІ тени гигантского наследия древнего искусства. Пусть! Чарайвети — вперед, путник!

Рамамурти сложил СЂСѓРєРё Рё поклонился статуе апсары, шепча «анади чарута» (вечная красота). Странный Р·РІСѓРє, подобный глубокому РІР·РґРѕС…Сѓ, послышался РёР· темного РїСЂРѕС…РѕРґР° между двойными стенами святилища. Художник оглянулся, РЅРѕ темнота уже стала там непроницаемой. Даяраму показалось, будто легкое движение РІРѕР·РґСѓС…Р° пронеслось Рє центральному залу мандапы — вероятно, порыв закатного ветерка. Рамамурти пошел Рє выходу, спустился РїРѕ ступеням Рё зашагал РІ деревню. РћРЅ предпочел остановиться там, чем РІ гостинице СЃ ее непрестанной сменой беспокойных туристов. Углубленный РІ СЃРІРѕРё размышления, художник предпочитал посещать храмы рано утром или РїРѕР·РґРЅРѕ вечером, РєРѕРіРґР° РЅРµ было РЅРё туристов, РЅРё молящихся. Для местного населения количество огромных храмов, предназначенных для столицы РєРѕРіРґР°-то бывшего царства Джахоти, было непомерно велико.

Поэтому всегда пустынны были высокие платформы храмов, их ступени поросли травой, торчавшей из всех щелей жесткими пучками, а жаркое безмолвие обычно сопутствовало художнику в его обходах величественных строений.

Даяраму помогало это безлюдье, лишь изредка нарушавшееся группами туристов, спешивших обежать храмы и поскорее вернуться к прохладе и ледяному питью в гостинице.

А для него, старавшегося понять смысл и язык древних изваяний, молчание храмов делало их отрешенными от всего, безвременными, и он сам как будто погружался в прошлое, проникаясь духом безвестных великих мастеров, принимая всем сердцем созданное ими.

Мельком взглянув на скрытый невысокими деревьями подъезд гостиницы, Даярам увидел несколько автомобилей и еще раз порадовался своему решению остановиться в селении. Он был хорошим ходоком, и ежедневные шесть километров ничего для него не значили.

Глава 4

Торжество тигра

Рамамурти отшвырнул одеяло, будто холодная келья наполнилась душным зноем холмов Р’РёРЅРґС…СЊСЏ. Воспоминания продолжали одолевать его, РЅРµ давая уснуть. Темная прорезь РѕРєРЅР° уже приобрела предрассветную четкость очертаний…